11 — 12 ноября 2017 года состоялась паломническая поездка к святителю Тихону в Задонск и на Родину святой Матроны в Себино — События и мероприятия Общества "Трезвение"

ПУТЕШЕСТВИЕ К ДУХОВНЫМ РОДНИКАМ
Наконец-то я поехала в Задонск. О Святителе Тихоне Задонском приходилось слышать, и не раз. И вот представилась возможность отправиться к его нетленным мощам в Рождество-Богородицкий монастырь города Задонска, что в Липецкой области.

НЕЧАЯННАЯ РАДОСТЬ ВСТРЕЧИ
Это путешествие представлялось мне чем-то вроде бонуса, случайного стечения обстоятельств. Незапланированным вояжем по российскому захолустью, хранящему в своих укромных уголках живые родники православной веры.
Действительно, разве решилась бы я самостоятельно отправиться в далекий бесприютный для меня райцентр, что за четыре сотни верст от столицы, и где у меня нет к тому же ни единой знакомой души? Да еще в промозглую ноябрьскую хмарь… «Но кто из нас может знать, когда и куда попадет? — размышляла я, сидя в автобусе у окна. — Человек предполагает, а Господь располагает».
Надо признать, к этой поездке я духовно не готовилась: никаких особых даров не ждала, и о чем «просить» батюшку Тихона Задонского даже толком не удосужилась подумать. А в поездке с нами была молодая женщина Ольга, для которой, как выяснилось, это паломничество было чем-то очень значимым, истинным даром свыше. Поклониться Тихону Задонскому она планировала давно, и, казалось бы, у нее все было для осуществления этих планов. Но каждый раз паломничество почему-то срывалось. И вот очередная попытка. Набирает Ольга в поисковике заветное словосочетание — «Паломнический тур к Тихону Задонскому завтра». Ей тут же выпадает: общество «Трезвение» во имя Матроны Московской приглашает на следующий день в двухдневный паломнический тур в Задонский Рождество-Богородицкий мужской монастырь, с заездом в славный город Тулу (посещение Богородичного Пантелеймонова Щегловского мужского монастыря), и, на обратном пути в Москву, села Себино Тульской области, где появилась на свет святая блаженная Матрона Московская. Так Ольга оказалась в нашей группе паломников.
А меня в этой истории больше всего поразил тот факт, что именно тот день — 11 ноября, — был днем рождения Ольги. И вот — такой подарок! Обо всем этом она рассказывала в автобусе срывающимся от волнения голосом, когда ей дали микрофон. А мы, сорок с лишним человек, поздравили Ольгу с Днем рождения и хором пропели ей «Многая лета».
К слову сказать, команда наша паломническая (а она более-менее сложившаяся со времен прошлых поездок) — от раза к разу становится все более спетой. Это ощущается всеми. Одна из важных составляющих в наших паломничествах — это совместное пение. Мы поем разное — от общеизвестных молитв до редких, забытых или нераспространенных в мирском сообшестве песен. Вот, например, одна из моих любимых — «Слава Богу за все». Или песня о цирюльнике, о художнике, о бродяге… Все они исполнены духовного смысла, есть над чем задуматься.
Во время таких поездок меня пробивает трепет от соприкосновения с миром святости. Я подметила, что многие святыни — мощи, чудотворные иконы, облачения, церковная утварь — воспринимается мною как одушевленные, хранящие в себе тепло и свет души Божьих угодников. Так было и на этот раз.
В Туле, в Щегловском монастыре, мы приложились к чудотворному образу Божьей матери «Млекопитательница», покушали яблочек из монастырского сада, пообедали в братской трапезной под чтение жития святых. А читал нам жития Дмитрий, как он сам представился — «зависимый», но уже давно не употребляющий. Чудо трезвой жизни, глубокое перерождение произошло с ним по явному вмешательству свыше. Дмитрий уверовал во Христа и теперь служит звонарем, а также «за все про все» в храме города Тулы. И своим примером привлекает на молитву многих сверстников, которые так и зовут его «Давайте помолимся»!

ПОКОЙ И БЛАГОДАТЬ
И вот мы в Задонске. Позади остался непроглядный морозный туман Тулы, а здесь на липецкой земле воздух посуше, потеплее. Меня влечет к себе мерцание свечей в таинственном полумраке бездонного пространства собора Владимирской иконы Божией Матери. Церковный свод теряется в вышине, словно уходя в вечность. Переливается радужными красками керамический иконостас — уникальный, один из немногих в России. А вот посреди храма, чуть справа резная сень с чудотворной Владимирской иконой Божией Матери. Подхожу. Стараюсь привести свой дух в тихое, умиротворенное состояние, чтобы не «засорять» пространство перед иконой суетными помыслами и мелочными желаниями.
Подаю сорокоусты за здравие и упокой. Послушник за свечным ящиком протягивает просфоры — по числу имен. Я в тот момент еще не имела представления, почему число просфор варьируется. Хотела спросить, уже рот открыла, но черноризец упредил: мол, не сейчас, объясню позже, а то люди ждут… Потом оказалось, что за каждого упомянутого в записке положено съесть пухлый хлебный бочоночек.
В храме то тут, то там горят лампочки в абажурчиках, укрепленные на аналоях с крестом и Евангелием: иеромонахи исповедуют местных прихожан и заезжих паломников, которых сегодня – просто наплыв. Исповедь здесь особенная, неспешная – священники, мягко сказать, не торопятся, могут беседовать и выслушивать кающегося и полчаса, и даже час. Встаю в одну очередь, и вскоре проявляется мое сильное нетерпение, неготовность смиренно ждать. Не выдерживаю, пристраиваюсь в вереницу людей, стоящих к другой лампочке – здесь, показалось мне, процесс идет быстрее. Но это только казалось. И здесь долго.
Ждать почему-то совсем невмоготу. Вижу, что в прежней моей очереди мои знакомые уже поисповедовались, благословились на причастие. Там дело пошло быстрее! Снова сорвалась с места… Говорю: «Я здесь занимала! Мой черед идти». А батюшка, буквально перед этим с таким светлым ликом слушавший женщину, простоявшую всю исповедь на коленях, вдруг принимает вид непреклонный, даже строгий и объявляет, что исповедовать больше не будет. Лампочка гаснет, черноризец уходит в алтарь. И я, как бабочка, лечу к предыдущему огоньку – дескать, пустите меня, я тут стояла! Пустили, но… В этой очереди тоже что-то пошло не так, суета, перестановки непонятные.
И я вспоминаю, что монахи – тоже люди, они подчинены своим, неведомым для меня молитвенным и служебным обязанностям. Мне становится спокойно, потому что за каждым из нас наблюдает наш настоящий Отец, и Он обязательно готовит для меня добрую участь. Исповедуюсь завтра, и зажжется в утреннем полумраке храма абажурчик и для меня. Ведь я жаворонок, что мне стоит встать пораньше.
Плыву по волнам богослужебного распева. Хоры чернецов расположились на двух клиросах – левом и правом, они перекликаются, вторят друг другу. Особенно выделяется высокий, но мягкий тенорок, словно среди певчих тоже есть свой жаворонок. Передо мной, в левой части храма – сень и рака святителя Тихона Задонского, из глубины смотрит его икона с изображением в полный рост. На меня произвела сильное впечатление история этих святых мощей, которую нам поведал на следующий день монах-экскурсовод. Оказывается, спустя десятилетия после блаженной кончины святителя Тихона (1783 г.), в монастыре начался ремонт. И, через 63 года, в 1846 году, были обретены нетленные мощи небесного покровителя Задонской обители. В полночь с 13 на 14 мая монахи открыли гроб и, к своему изумлению, увидели тело святителя, которое было белым и источало благоухание. А ведь гроб долгое время, как выяснилось, простоял в подземных водах, так что доски сгнили, а облачение Тихона Задонского отсырело. Но само тело оказалось неповрежденным. Возможно, святые мощи дошли бы в таком виде до наших дней, если бы не надругательство над ними большевистских властей. Рака была вскрыта, мощи начали странствие по антирелигиозным музеям: Задонск, Елец, Орел… Теперь святые мощи вернулись к месту упокоения подвижника Православия.
Почему-то вспомнился мавзолей с псевдомощами В.И.Ленина. Странное желание безбожников выставить на всеобщее обозрение труп своего предводителя – не что иное, как бессильная попытка подражать великим традициям Православной Церкви, стремление увлечь народ ложными святынями. Проще говоря – совершить духовную подмену.
Когда мы на следующий день побывали в домовой церкви во имя святителя Тихона, монах рассказал историю.
— Видите на стене фреску? Дети гурьбой окружили больного святителя, который сидит посреди ребятни. Это так и было на самом деле. Из окрестных домов сюда, в это помещение, прибегали маленькие мальчики и девочки – поучиться грамоте, послушать интересные рассказы доброго батюшки, получить из его рук гостинец. Бывало, святитель плохо себя чувствовал, спрашивал келейника: пришли дети? Тот: да, отче, пришли.
Сейчас в Задонске детей на улице увидишь нечасто – во всяком случае, такое у меня сложилось впечатление. Горланит репродуктор над раскинувшимся неподалеку от монастыря цирком-шапито, однако детворы возле красочного шатра нет. Может, по домам сидят из-за непогоды? Но мы-то в 70-е годы бежали на улицу при любой возможности, хоть в мороз, хоть в туман.

ДОЛГОЖДАННАЯ ИСПОВЕДЬ
В полседьмого утра в главном храме обители – в честь Владимирской иконы Божией Матери – уже многолюдно. Горят свечи, и снова – лампочки под абажурами на аналоях. На этот раз я – третья по счету к иеромонаху, принимающему исповедь. Маюсь от тяжких помыслов и воспоминаний, не дающих мне возможности вникнуть в суть совершенных неблаговидных поступков. Уже четыре года почти, как хожу я регулярно к исповеди, но все не могу «выстроить» свое покаяние. Какая-то одна мысль заслоняет собой все остальные, раздуваясь непомерно.
Обращаю внимание, что возле раки с мощами святителя Тихона начинается братский молебен, а за ним – чтение акафиста. Теперь хор черноризцев расположился посреди храма, чуть слева, напротив святой сени. Опять – тот же самый «жаворонок», только я могу уже его разглядеть. А вот мимо меня, чуть коснувшись воскрылиями, проплывает схимонах в бордовом облачении… Монахи поют, и я постепенно обретаю внутренний мир и покой, прихожу в покаянное настроение. Глядь – пора уж мне к моему огоньку, к фонарику под скромным козырьком. Приветливое лицо иеромонаха обращено ко мне, глаза – спокойные, все понимающие. Исповедь прошла на одном дыхании, простые слова священника падали в самое сердце мое, чтобы оно воспряло от уныния и тоски.
В этом и заключается главный итог моего паломничества: в осознании необходимости частой исповеди, подготовки к ней загодя и не в спешке. Впереди – божественная награда: причастие Святых Христовых Таин.

НА РОДИНЕ БЛАЖЕННОЙ МАТРОНЫ
Чудесным образом туманный серый день, да с изморозью, с ветерком, вдруг отворяет оконце над головой, в котором – бездонная небесная лазурь . А вот и солнце брызнуло, справа от нашего автобуса раскинулась радуга, за ней – другая… Слышу радостные голоса:
— К Матронушке подъезжаем, она нас солнышком встречает!
Значит, мы уже едем по Тульской области, Кимовскому району. Где-то здесь, в селе Себино, давным-давно, еще при царе, появилась на свет великая русская святая – блаженная Матрона Московская. Ирина, одна из организаторов паломнической поездки, рассказывает о житии святой Матроны. А о малоизвестных подробностях ее пребывания среди людей нам поведали местные энтузиасты, женщины-хранительницы созданного в Себино музея. Здесь на двух этажах раскинулась экспозиция, в которой главное место занимают уникальные фотографии.
А в церкви стоит латунная купель, в которой крестили новорожденную девочку Матрону. Кстати, если зайти в храм и сразу шагнуть чуть влево, то вы окажетесь точно в том месте, где до сорока с лишним лет постоянно молилась блаженная Матрона. Я тоже постояла на этом месте, стараясь ощутить некое единство с далекой и близкой святой. А потом организатор нашей паломнической поездки Игорь Геннадьевич предложил всем вместе прочитать акафист возле иконы Матроны Московской, и мы по очереди читали икосы и кондаки, хором подхватывая: «Радуйся, праведная мати Матноно, теплая о нас к Богу молитвеннице!»
И когда в сумерках мы погрузились в автобус и отъехали, каждый получил свежие чудесные цветы, стоявшие перед тем возле изножия иконы: любимые Матронушкой белые и красные розы, хризантемы… Ими щедро поделилось с нами гостеприимное Себино.

Светлана Аннина

Убегает ленточка дороги

Мимо леса и за поворот,

А за ним потянется пологий

Спуск в долину, где пасётся скот.

Лоскутами сотканное поле,

Там подсолнухи, а там горох и зябь,

Здесь уже пшеницу обмололи,

По лугам от ветра гонит рябь.

Над речушкой со смешным названьем

Мост прокинут под крутой подъём,

Где церквушки старенькое зданье