Без рубрики
Posted By admn

Три дня среди святынь


Новый 2017-й Год я встретила так как никогда в своей жизни не ожидала: вместо боя курантов — звон соборных колоколов; вместо бокала шампанского – Чаша со Святыми Дарами…

Никогда мне этого не забыть! Как я стояла в новогоднюю ночь на праздничной службе в храме Кирилло-Афанасиевского мужского монастыря в Ярославле. Надо мною на своде древнего купола – дивная фреска: Господь… Часть потолочных сводов, так же как и большая часть стен храма, остаются еще не расписанными. Восстановление Кирилло-Афанасиевского монастыря идет постоянно, но, возможно, не теми темпами, о которых мечтают верующие. Как говорится, слава Богу, что вообще дело движется…  В храме тепло, уютно; народу – только наша группа из Москвы. Поет мужской хор – не многочисленный, однако их хорошо поставленное пение, —  протяжное, сердечное, удваивается или даже утраивается под высокими сводами, и создается впечатление, что старается для нас человек пять – шесть как минимум. Правда, дьякон подпевает.

Стоять почему-то тяжело, хочется сесть – опереться на что-то, хочется есть… Наверное, сказывается годами сформированная  привычка сидеть в это время за новогодним столом – есть салаты оливье, запивать шампанским, смотреть тупо телек и комментировать вслух или про себя, кто и как из артистов постарел и себя изжил. В общем, всю жизнь я себя убеждала, что мне нравится такое новогоднее застолье перед телевизором. Был в моей жизни и другой опыт, конечно же. Однажды я встречала этот праздник в Нью-Йорке. По словам местного населения, самое клевое место в новогоднюю ночь — площадь Большого Яблока. От гостиницы, где мы с друзьями остановились, можно было дойти туда пешком – ну мы и пошли не раздумывая. Долго шли по нью-йоркским улицам, опоясанным заграждающими вход полосатыми лентами, однако до «нью-йоркского яблока» мы так и не добрались, полиция не пустила толпу дальше, кажется, по причине переполненности площади. Был это в ночь с 94-го на 95-й.

И вот впервые в жизни я забралась в российскую «глубинку» и справляю Новый Год в одном из старейших исконно-русских храмов Ярославля.  В течение последующих двух дней мне суждено почтить и прикоснуться к святыням русской православной веры и обрести душевные мир и гармонию, чего мы постоянно желаем друг другу в новогоднюю ночь.

И вот, оказывается, как все это близко – и гармония, и мир душевный.  У себя на родине, не надо ехать за океан… Оказывается, еще русскими царями было заведено правило – дважды в год совершать паломничество в Троице-Сергиеву лавру, очищать душу стоя в задумчивости у раки со святыми мощами, перед чудотворными иконами… И что примечательно, проделав часть пути в карете под неусыпным оком  гвардейцев, царственные паломники загодя спешивались и прибывали в лавру «на своих двоих» — словно калики перехожие. Паломничать два раза в году считалось обыкновением как среди министров, так и среди простого люда: купцов, мещан, крестьян-лапотников, — и лишь по немощи было простительно отправляться по святым местам один раз в году.

Впрочем, это было своеобразное отступление. А первого января, поутру, выспавшись в епархиальной гостинице, мы попали на божественную литургию, которую служил в кафедральном Троицком соборе Высокопреосвященный Пантелеимон, Митрополит Ярославский и Ростовский. Получить благословение владыки, осенявшего нас дикирием и трикирием, возвещавшего нам мир и здравие, было неожиданно и впечатляюще. И еще в глубине души закрадывалась мысль: а ведь если б не группа числом сорок шесть человек, служить бы архиерею в пустом соборе. Отсыпается люд ярославский после бурной новогодней ночи, не до богослужений.

Собор открыл свои врата для прихожан всего лишь несколько лет назад. На мой взгляд, новизна постройки ничуть не умаляет той божьей благодати, которая разливается в его стенах. Среди главных святынь собора – мощи благоверных князей ярославских: Феодора, Давида и Константина. Поодаль, в ковчежцах – мощи благоверных князей Василия и Константина, тоже ярославских князей

Подолгу можно стоять, отрешившись от мирской суеты, перед целым сонмом богородичных икон, украшающих кафедральный собор. Среди них – чудотворная Тихвинская икона Божьей Матери.

Город света – Толгский монастырь

У входа в Толгскую женскую обитель нас встретила матушка Гликерия; увидела внимательная монахиня, что некоторые из группы топчутся в лужах из растаявшего снега и попросила позаботиться о себе, ведь предстоит еще целый день нам ходить-бродить и перебираться из одного монастыря в другой. Сразу видно – душевный человек эта монахиня Гликерия.

Даже не верится, что еще 17 лет назад здесь был типичный долгострой: лежали кучи стройматериалов, которые постоянно подвергались набегам и хищениям окрестных строителей дач. Единственным, хоть сколько-нибудь пригодным для жилья помещением, была проходная (прежде здесь располагалась колония для малолетних преступников). Здесь сестрам можно было погреться, приготовить еду, поспать. И вот, за десять лет из горы стройматериала возникла светлая жемчужина земли российской – Толгский монастырь.

История монастыря восходит к началу ХIV века, когда епископ Ростовский Прохор чудесным образом обрел икону Богородицы. На место нахождения образа указывал столп света, падавший с небес. На этом месте епископ Прохор повелел построить церковь, где и была помещена эта чудотворная икона. Не раз горела в пожарах деревянная Введенская церковь, и не оставалось на пепелище ни одного предмета церковной утвари, и лишь Толгская икона Божьей Матери всякий раз оставалась невредимой. Свое название икона получила по имени речки Толги, что впадает неподалеку от этого места в могучую Волгу. А монастырь, в свою очередь, стал именоваться в честь Толгской иконы Божьей Матери. Спасибо Святейшему Патриарху Алексию II, который уделил восстановлению Толгского монастыря столько внимания и сил: теперь приобщаться к святости могут сотни тысяч паломников.

В церкви, где хранится главная святыня – Толгская икона Божьей Матери, на посетителя нисходит … тишина. Такая тишина, что даже своих мыслей не слышно. По левую сторону от святыни находится еще один образ – мироточивая икона Божьей Матери «Знамени» – образ менее известный, но также дарующий исцеление «всем с верою притекающим». Прикладываясь к иконе, я увидела следы, по которым текло миро.

Матушка Гликерия высказалась в том смысле, что, дескать, зачем стремиться куда-то в другие страны к тамошним реликвиям, когда мы еще не поклонились тем святыням, которыми изобилует православная Русь? И меня это высказывание заставило задуматься о себе, пересмотреть свою тягу куда-то уехать, убежать… даже некое презрение к своему, русскому, у меня было. Казалось: ну что хорошего может быть у нас под боком? (Сравните с евангельским: «из Назарета может ли быть что доброе?»)

И меня влекло «куда подальше». И что я нашла в результате? Большое, к тому же кем-то надкусанное яблоко…

В Толгском монастыре монахини расстарались – такой трапезой постной нас попотчевали! Столь вкусных щей я давно не ела, а картошечка какая, а овощное лечо с болгарским перцем, помидрами и морковкой из своих погребков.  Печений напекли к традиционному черному чаю с мятой. В этой поездке любую совместную трапезу мы начинали с пения молитвы; так же и заканчивалась любая совместная трапеза – молитвой.

Монахинь здесь – 130. Это, пожалуй, можно назвать небольшим городом со своим швейным цехом, жилыми корпусами, большим подсобным хозяйством, теплицами, полями, на которых возделывают овощи и фрукты. Здесь же мастерская по изготовлению церковных «сувениров».

Пока шли от храма к церковной лавке, навстречу попалась монахиня, сидящая… за рулем машины, наподобие тех, что используются на полях для гольфа. Хозяйство-то большое, не находишься… На территории Толгского монастыря царит, я бы сказала, нерукотворный порядок. Ну уж понятно, Кто управляет здесь всем и насыщает насельниц божественной пищей – энергией для служения Богу и людям, сюда приезжающим. Я почему-то невольно подумала: «Вот был бы такой порядок во всей нашей стране…»

Ипатьевский мужской: невидимая молитва спасет Россию

…В большинстве монастырей, которые гостеприимно открывали перед нами  двери, мы имели возможность не только увидеть черноризцев, но и с некоторыми из них поговорить. Миряне приходят в те же храмы, где молятся обитатели келий. Мы также лицезрели их «в служении» (на монашеском языке – послушании): насельницы обителей накрывали на стол в трапезных, проводили экскурсии, предлагали сувениры в свечных лавках, звонили в колокола… Игуменья Знаменского монастыря матушка Людмила, к примеру, подробно и с неожиданной  для меня откровенностью, простосердечно рассказала о том, кто и как нынче приходит в монастырь на жительство.

Но в Ипатьевском мужском монастыре – знаменитой «колыбели династии Романовых», ни одного монаха не попалось на глаза, хотя скажу честно, мне очень любопытно было бы посмотреть на здешних иноков. Видно, сидят по кельям да молитвы творят. Одним словом, постриженики Ипатьевской обители стараются не вступать в контакт с мирянами, хотя без этого порой не обойтись. Оно и верно – а иначе зачем отрекаться от мирских соблазнов, уходить в монастырь?

Так что впечатления об Ипатьевском монастыре сложились у меня из созерцания музейных экспонатов, неторопливой и познавательной речи нашего замечательного экскурсовода Любови Николаевны Вдовытченко. Ну и, конечно, из общей панорамы грандиозных, «воздушных» монастырских строений. Богодухновенный образ Святой Троицы, рукописное Евангелие в золотом окладе,  царственные головные уборы… И вместе с тем  «молитвенная резиденция» русских царей предстала передо мной проникнутой духом скромности и, я бы сказала, щемящей сердце спартанской строгости, присущей первым Романовым.  Никакой особой роскоши — в нашем, современном понимании. Скажем, размеры помещения, где обитал юный царь Михаил Феодорович, всего каких-то двадцать с небольшим квадратных метров.

В течение трехсот с небольшим лет со дня восхождения на престол рода Романовых до расстрела царской семьи в 1918 году Феодоровская икона Божьей Матери была главной реликвией и святой покровительницей династии. Как нам рассказали, за несколько недель до расправы над семьей последнего русского царя Николая II потемнел лик этой чудотворной иконы.

Таким он остается и по сей день.

В этом мы воочию убедились, побывав  в Богоявленско-Анастасиином соборе города Костромы, где ныне пребывает чудотворный образ. К нему – всегда вереница верующих; мы тоже приложились к Феодоровской иконе Божьей Матери. Я вглядывалась в темный лик Пречистой Девы, но черты Ее были сокрыты во мраке… Просветлеет ли когда-нибудь лик Феодоровской иконы? И доживу ли я до этого времени?

Невольно вспомнились строки из пушкинской «Сказки о рыбаке и рыбке»: «…потемнело синее море».  Выходит, недовольна нами Богородица? А если откровенно, хорошо бы лицезреть наяву возвращение в Россию православного царя!

Так, может, потому и не встретились черноризцы на территории монастыря? Может, молятся они денно и нощно о восстановлении исконно русской, присущей нашему народу, власти в родном Отечестве? Известно, что самая мощная молитва – молитва затворников.

Имя им — легион

Какое-то время назад, когда жизнь моя была довольно хаотичная, попалась мне под руку тонкая, в мягкой обложке, книжица – светский рассказ об Иоанне Кронштадтском. И так меня поразила история этого святого человека, что я сразу поехала в ближайшую церковь (зачем, сама не знала – по ниспосланному, как мне казалось, свыше, умилению сердечному). Не зная ни правил, не умея толком молиться, я все же вошла в храм, и с того момента начался мой непростой путь к обретению веры.

Об этом мне вспомнилось в нашей поездке.

…Первого января наша паломническая группа прибыла в Нерехту. Небольшой вымирающий городок (численность населения год от года падает, сейчас не наберется и двадцати тысяч, а в 1992-м было за тридцать). В храме Сыпанова-Пахомиева женского монастыря для меня важным и символичным было помолиться на вечерней службе, так как наступал день памяти святого праведного Иоанна Кронштадского. На протяжение своего земного пути этот человек был для многих «падших» последней надеждой на обретение новой, осмысленной жизни.

После службы, выйдя за ворота обители, я увидела, что паломница из нашей группы вступила в разговор с мужчиной, в отупении, без сил, сидящем на льду возле монастырских ворот. То ли добрел он сюда, собрав в кулак свою волю, чтобы помолиться о прекращении новогоднего запоя, то ли наоборот: собрать подаяние для продолжения возлияний… На вопрос, не нужна ли ему помощь, этот несчастный ответил грубо, еще и обозвав «спасательницу». Однако, та не подала виду, что задета. Присоединились  к ней и другие люди из нашей группы, предложили подвезти на паломническом автобусе до дому. По дороге спросили, как его зовут, чтобы знать, о ком молиться. «Имя мне – Россия»,  — изрек мужчина с расстановкой. Как тут не вспомнить евангельское: «Имя мне – легион». Да, легионы, иначе не скажешь, одержимых винопийственной страстью, фактически – бесноватых, наводнили сегодняшнюю Россию…

Мы довезли-таки его до дому, И хотя ничего особенного мы для него не сделали, однако любому человеку, оказавшемуся в подобной ситуации, участие ближних не помешает. А может, глядишь, и одумается мужик, бросит пить, ведь молодой еще. Дай Бог, чтобы этот человек поверил, что в мире есть добро, есть люди, способные посочувствовать.

И все-таки, помощь вернее всего приходит тогда, когда отчаявшийся человек, уставший от алкоголя, обращается к Богу. И – в сообщества, получившие благословение от нашей Святой Церкви.

 

Светлана АННИНА.